Увы, мне не удалось вознестись над тем простым человеческим фактом, что, какое бы духовное утешение я ни снискал, какая бы литофаническая вечность ни была мне уготована, ничто не могло бы заставить мою Лолиту забыть всё то дикое, грязное, к чему моё вожделение принудило её. Я смотрю на листок бумаги, пытаясь просчитать параметры и понять, что произошло. Я был бы нерадивым пастухом, если бы мою овечку, мою любимую овечку, оставил без защиты возле волчьего логова. Мисс Вериндер вернулась в гостиную, а я поднялся наверх к мистеру Блэку. Он спросит свою женушку, как, черт возьми, пришла ей в голову мысль, что от него можно скрыться? Как только ей пришло в голову, что она способна спрятаться от него? А потом, когда она выложит ему все, что ему захочется узнать, настанетего черед говорить.
И по натуре и по убеждениям он был выше подобных низменных побуждений мести; он простил мне мои слова о том, что я презираю его и его чувства, но он не забыл этих слов; и я знала, что, пока оба мы живы, он их не забудет. Он и в свечах, и в лицах, и в блюзе, но главным образом в свечах, увидел неправду и фальшь. Мы с нетерпением станем ожидать явления, которое я именую Разрывом Голоцена, или – чтобы вам было более понятно – разрушения единства биотопа и биоценоза. Сколько их высохло на ее щеках за всю жизнь? Если придуманная индусами теория реинкарнации верна, кем же она тогда была в прошлой жизни? На том конце линии взяли трубку. Мой анализ показывает, что вампиризм — тяжелая болезнь, потому что она разрушает душу человека и передается потомкам, ее последствия проявляются не сразу, иногда разрушение продолжается в нескольких поколениях. Лолита рассказывала, что учительницы журили Мону за то, что она навешивает на себя так много стразовых украшений.
А через некоторое время у меня стала резко слабеть память, номера своего телефона не могла запомнить, начались проблемы с психическим и физическим здоровьем у мужа и у дочери. Некоторую странноватую вялость своего состояния он объяснял тем, что из-за ушиба почек не пил уже целых две недели: одну неделю в больнице, а вторую – дома.
Ну, уж нет, миссис Фэйрфакс!воскликнула я, задетая за живое. В таких случаях обычно смерть или неизлечимое заболевание, инвалидность или чтото подобное. Гэндальф! воскликнул Фродо, садясь. Гм! Когда же мы наконец сядем чай пить?крикнул он парню в потрепанном кафтане, бросавшему попеременно свирепый взгляд то на меня, то на молодую хозяйку. Лолиту же, подвздошные косточки которой ещё не раздались, Лолиту доступную сегодня моему осязанию и обонянию, моему слуху и зрению, Лолиту резкоголосую и блестяще-русую, с подровненными спереди и волнистыми с боков, а сзади локонами свисающими волосами, Лолиту, у которой шейка была такая горячая и липкая, а лексикончик такой вульгарный — «отвратно», «превкусно», «первый сорт», «типчик», «дрипчик» — эту Лолиту,мою Лолиту бедный Катулл должен был потерять навеки. Но вот овладевший ею ужас отступил, та часть ее существа, которая оказалась сильнее паники, одержала верх. Накануне она с размаху влетела в громоздкий ларец, стоявший в передней, и теперь я говорил, задыхаясь: «Смотри, смотри, что ты наделала, ах смотри!» — ибо, клянусь, был желтоватый синяк на её прелестной нимфетовой ляжке, которую моя волосатая лапа массировала и медленно обхватывала,и так как панталончики у неё были самого зачаточного рода, ничто, казалось, не могло помешать моему мускулистому большому пальцу добраться до горячей впадинки её паха — как вот, бывает, щекочешь и ласкаешь похохатывающего ребёнка — вот так и только так, и в ответ со внезапно визгливой ноткой в голосе она воскликнула: «Aх, это пустяк!» и стала корячиться и извиваться, и запрокинула голову, и прикусила влажно блестевшую нижнюю губу, полуотворотившись от меня, и мои стонущие уста, господа присяжные, почти дотронулись до её голой шеи, покаместь я раздавливал об её левую ягодицу последнее содрогание самого длительного восторга, когда-либо испытанного существом человеческим или бесовским.
А почему мы всетаки влюбляемся не в страшненьких, а в симпатичных? Представьте, для того, чтобы иметь, скажем, 1 млн. Вдоль бортов ее громоздились какие-то стойки с философскими инструментами, валялись кипы меховых одеял, баллоны с воздухом и еще куча всяких вещей и вещиц, которые трудно было разглядеть в густом киселе тумана, через который наши воздухоплаватели пробивались наверх. Раньше он это списывал на климат Петербурга.
http://oscar-iperaz.livejournal.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий